Прогулки по «русскому» Талмуду

Евреи в Танахе — народ, многообразно взаимодействующий с другими народами. И это естественно: еврейский народ — игрок на поле истории, куда он поставлен Всевышним. В тексте возникают названия стран и народов, имена царей. Это как мелкие местные царьки, так и великие властители древности. Иные просто упомянуты через запятую, иные играют в сюжете более важную, а порой и просто важную роль.

Как пример — те, которые через запятую: «И пошли войною на мидьянитян <…> И убили царей мидьянских <…> Эви, Рэкэма, и Цура, и Хура, и Рэву, пять царей мидьянских» (31:7, 8). Весь этот фрагмент почти дословно воспроизводится в книге Йегошуа бин Нуна, но только статус убитых понижается: они не цари — они вожди и князья (13:21, 22). Понятно, что запомнить эти имена способны только очень вовлеченные читатели. Я к ним не отношусь и забуду имена то ли царей, то ли князей сразу же после написания этого текста. В сущности, уже забыл.

В Танахе действуют несколько фараонов, причем их значение для сюжета порой очень велико: ну, например, фараон, возвысивший Йосефа, или, еще в большей мере, фараон Исхода. Представлены ассирийский и вавилонский цари. И конечно, любимец публики царь Ахашверош. Уж имя этого карнавального царя помнят все!

Да, совсем забыл: а царица Савская!

И в Талмуде, и в литературе талмудического круга то же самое: народы и цари, что вполне естественно. В обсуждении мудрецов возникают образы царей из Танаха и появляются новые герои, новые владыки, ну, скажем, несколько римских императоров. Некоторые из них описаны с сарказмом, другие — с уважением и симпатией.

Один из таких героев — Александр Македонский. Ему посвящен ряд мидрашей — такой своеобразный еврейский сериал. В некоторых мидрашах рассказывается о его контактах с евреями, в других вообще нет еврейской темы. Специалисты по античности легко находят в этих рассказах параллели с античной литературой — что ж, литература талмудического круга многообразно взаимодействовала с культурой других народов, заимствовала сюжеты, но помещала их в новый (еврейский) контекст и по-своему адаптировала.

В нескольких следующих номерах «Алефа» я как раз собираюсь вас познакомить с этими историями об Александре Македонском. В них он выступает не как исторический персонаж, а как персонаж притчи — образ древнего владыки, в котором переплетены мудрость и безмерное властолюбие, алчность, жесткость.

Но большей частью речь идет все-таки о мудрости. В ряде историй он выступает в роли справедливого судьи, разбирающего претензии других народов к Израилю. Выслушав доводы обеих сторон, Александр Македонский находит претензии истцов безосновательными. Интересно, что все стороны апеллируют к Торе. И соответственно, судья показывает себя компетентным специалистом.

Начнем сериал об Александре Македонском историей о встрече его с первосвященником Шимоном Праведным. История эта рассказана в Талмуде. Цитирую, как обычно, по «Агаде» Бялика и Равницкого.

***

Облачившись в первосвященнические одежды, пошел Симеон в сопровождении почетнейших израильтян к Александру. Всю ночь шли они, освещая свой путь факелами. При свете утренней зари заметил их Александр <…> Едва взглянув на Симеона, царь сошел с колесницы и поклонился ему. Видя это, приближенные воскликнули:

– Тебе ли, великому царю, кланяться иудею этому?!

– Лицо этого человека, — отвечал царь, — живое подобие лика ангела победы, в битвах предшествующего мне.

Далее рассказывается о том, что царь потребовал, чтобы его скульптура была установлена в Храме. Шимон Праведный убедил Александра Македонского не делать этого и предложил увековечить царя нематериальным способом: называть его именем еврейских детей. Царь согласился. С тех пор Александр — еврейское имя.

Михаил ГОРЕЛИК, Россия