«Смешной артист…»

Он дебютировал в 1959 году в фильме режиссера Алексея Салтыкова «Ребята с нашего двора», сыграл хулигана Ваську Ржавого. Дебют был успешен, молодого актера с неординарной внешностью заметили. Через год хулиган, тоже Васька, но по кличке Коноплянистый, понадобился режиссеру Якову Сегелю для фильма «Прощайте, голуби». Следующего хулигана — Пименова — Савелий Крамаров сыграл в фильме «Друг мой, Колька!» Салтыков не забыл о первом удачном опыте молодого актера.

«Раб фактуры»

Савелий над этими ролями работал нелегко. Много позже он вспоминал: «…Я с самого детства не был знаком ни с одним хулиганом. Если когда-нибудь подозрительный тип появлялся на одной стороне улицы, я всегда переходил на другую. Но, попадая на съемочные площадки, я становился рабом своей фактуры. И мой актерский альбом становился похожим на пособие для начинающего дружинника».

Тем не менее именно этими, по сути, второстепенными ролями он мгновенно сделал себе имя, публика его запомнила, лицо стало узнаваемым, и при появлении артиста на экране в зале всегда раздавался хохот.

Режиссеры, нещадно эксплуатируя один и тот же найденный образ (природное косоглазие, запоминающаяся улыбка, выразительная мимика), стали приглашать его в свои картины даже на совсем небольшие роли, прекрасно сознавая, что любое присутствие этого актера в картине принесет успех. В фильме «Неуловимые мстители» он появился в кадре всего несколько раз, произнес фразу: «А вдоль дороги мертвые с косами стоять… И — тишина!» Фраза ушла в народ, он стал любимцем зрителей.

Не каждому комедийному актеру выпадает успех от эпизодической роли.

Савелию такой успех выпал.

Он был мастером гротеска и каких бы «отрицательных» (по советской терминологии) героев ни играл, все они, как один, получались у него безобидными, нелепыми и обаятельными, вызывали у зрителей не отвержение, а приязнь, несмотря на свою нелепость и зачастую глупость.

Одной из самых известных его ролей стала роль Косого в фильме «Джентльмены удачи». Молодой артист ни в чем не уступал прославленным мастерам Леонову и Вицину. В 1970-х Крамаров стал одним из самых популярных и востребованных комедийных актеров.

Но иногда ему надоедало быть только фактурой, и он находил в себе мужество отказываться от некоторых ролей. Не каждому дано. В 1974-м его заслуги оценили — присвоили звание «Заслуженный артист РСФСР». Он стал лицом брежневской эпохи и по узнаваемости мог тягаться с самим «вторым Ильичом».

«Театр отказников»

В это же время созрело желание эмигрировать. Он подал документы на выезд, но в ОВИР пришло из Госкино письмо: не пущать!

И ему отказали. Естественно, не объясняя причин.

Но сначала он пришел к Б-гу. Стал ходить в синагогу, придерживался традиции, отказывался сниматься по субботам. И, перестав чувствовать себя абстрактным советским человеком, осознал себя евреем.

Для кинематографического начальства такое поведение артиста было больше чем нонсенс. Надо было что-то предпринимать, но судить Крамарова за то, что «он ударился в религию», даже по советским законам было нельзя. Но можно было наказать. Нужен был только предлог. И его вскоре нашли.

Как раз в это время наверху решили: хватит дураков, кретинов и недоумков на экране, они порочат звание советского человека. Киношные «идиоты» подрывают веру в себя у народа, с такими «героями» коммунизм не построишь.

Главным артистом, играющим «дурака» в кино, был Крамаров. Критики наперебой стали обвинять артиста в «оглуплении нашего человека». Заказ исходил сверху, его надо было выполнять. Ему перекрыли кислород, режиссерам негласно спустили указания: не снимать. За три года — с 1979 по 1981 — у Крамарова было всего... 12 съемочных дней. Московского артиста отказались снимать даже на Ташкентской киностудии.

Было от чего прийти в отчаяние. Но он не сломался. Вера помогла выжить и уцелеть. А желание уехать только возросло. Но государство продолжало отказывать ему, как и тысячам других евреев, в этом праве.

Вот тогда и возникло слово «отказник». В разные годы отказали Н. Щаранскому, Ю. Эдельштейну, И. Бегуну и многим-многим другим.

Они, как могли, боролись за свое право на выезд — устраивали демонстрации, сидячие забастовки, давали интервью западным журналистам. Протестующих в лучшем случае лишали работы, в худшем сажали в тюрьмы и лагеря. Подвергшихся аресту и заключению отказников на Западе называли «узниками Сиона». За их освобождение и последующий выезд боролись разные организации в США, Великобритании, Израиле и других странах.

Крамаров не устраивал демонстраций, не выходил на площадь, не созывал пресс-конференций. Он не был борцом, он был артистом и хотел уехать из страны мирно — по закону. Но закон был что дышло…

Вот тогда ему и пришла идея в театре советского абсурда создать свой театр в своей квартире — «театр отказников». Он играл человека, которому в ОВИРе указали на дверь. Представление называлось «Кто последний? Я за вами…» Это была его единственная роль, в которой он играл самого себя. Было и смешно, и грустно. Очередь росла, желающих покинуть страну становилось все больше и больше, и все больше и больше становилось тех, кому отказали.

«Как артист артисту…» (письмо Р. Рейгану)

Когда чаша терпения переполнилась, он решился на смелый шаг. Больше всего в СССР боялись гласности. О его «театре» в Москве знали горстка людей и органы, которые до поры до времени смотрели на этот «театр» вполглаза.

Лучшим выходом из создавшегося положения было рассказать о нем urbi et orbi (дословно: «городу и миру» — название торжественного папского благословения. – Ред.). И он рассказал — написал открытое письмо не кому-нибудь, а самому президенту США Рональду Рейгану, сделал свою частную историю достоянием общественности. Ему удалось передать письмо работнику американского посольства, и через некоторое время его трижды прочитал диктор хорошо поставленным голосом по «Голосу Америки»:

– Уважаемый господин президент Рональд Рейган! Обращается к вам популярный в Советском Союзе киноартист Савелий Крамаров. Я не переоцениваю свою известность. Стоит вам, гуляя с супругой по Москве, спросить у любого москвича, у любой старушки, даже если вам ее подставят и она окажется агентом КГБ, знает ли она Савелия Крамарова, то она обязательно откроет рот (даже будучи чекисткой) и скажет: «А как же?! Смешной артист! Много раз смотрела фильмы с его участием. Кого он только не играл!..»… Старушка, кем бы она ни была, даже министром культуры, скажет вам правду, но не всю. Действительно, зрители до сих пор смеются над героями моих фильмов, но лично мне самому сейчас не до смеха. Я не умираю с голоду, но не одним хлебом жив человек. И хотя хлеб у нас с вами разный и питаемся мы по-разному, но мы оба любим творчество и не можем жить без него. Поэтому помогите мне обрести в вашей великой стране возможность работать по специальности…»

Дошло ли письмо до ушей американского президента, неизвестно, но известно, что оно дошло до ушей тех, от кого зависело разрешение на выезд и кому после этого письма было не до смеха. Решили избежать очередного громкого скандала, и после нескольких лет пребывания в безвоздушной среде ему наконец-то разрешили глотнуть кислорода.

Осенью 1981 года Савелий Крамаров покинул страну.

Но история на этом не закончилась. После его отъезда стали думать, что делать с фильмами, в которых он снимался. Запретить? Но там снимался не только Крамаров. Ограничить прокат? Но они продолжали приносить государству хороший доход. Решение вскоре нашли, и было оно отнюдь не соломоново, а вновь по-советски абсурдно — постановили картины из проката не изымать, прокат не ограничивать, но фамилию артиста из титров вычеркнуть.

Так он и появлялся на экране еще долгие годы — всеми узнаваемый, но без фамилии. Как будто, по меткому замечанию Григория Горина, Крамарова можно было с кем-то перепутать...

Остался прежним

Он прилетел в Вену, там его встретил импресарио Виктор Шульман, который устроил гастроли по всему миру. С американской реальностью помогли освоиться друзья Олег Видов (с ним он снимался в «Джентльменах удачи») и Илья Баскин (с ним снимался в «Большой перемене»). Путь на большой экран пролегал через рекламу. Вскоре его пригласил режиссер Пол Мазурски в свой фильм «Москва на Гудзоне». Комедия получилась довольно заурядной, но несколько сцен с участием Крамарова скрасили картину — стали в ней самыми смешными.

Английский язык он знал плохо, горизонт был ограничен, мог играть либо эмигрантов, говорящих с акцентом, либо героев из своего советского прошлого.

Но постепенно жизнь налаживалась. Он купил дом, в 53 года впервые испытал радость отцовства и наконец решил избавиться от самой характерной приметы своей выразительной внешности — косоглазия. Лишился приметы, но не таланта. Не стал другим Савелием Крамаровым, остался прежним. Но перестал быть «рабом фактуры». Это был смелый шаг, расстаться с собой вчерашним, вошедшим в историю кино страны, с которой он расстался.

Тем временем советская власть ушла в небытие, все запреты рухнули, и он, как и другие эмигранты, смог приехать в Москву — продюсер Марк Рудинштейн пригласил его на «Кинотавр». И в столице, и в Сочи его приветствовали многочисленные поклонники, которые не забыли Савелия Крамарова. Его пригласили на ТВ, он дал получасовое интервью. М. Кокшенов предложил ему главную роль в комедии «Русский бизнес», Г. Данелия — одну из ролей в картине «Настя». Он предложения с радостью принял — в Штатах был материальный достаток, но не было любви зрителя. Зритель, помнящий, благодарный, любящий, оставался в России. И он бы мог и в дальнейшем жить в Штатах, а сниматься там, где его знали и любили. Но все планы перечеркнула болезнь. Болезнь была неизлечимой, он отчаянно боролся за жизнь, но медицина оказалась бессильной.

Он родился 13 октября 1934 года в Москве и скончался 6 июня 1995 года в Сан-Франциско. Был похоронен на еврейском мемориальном кладбище «Холмы Вечности». Через два года на могиле установили памятник, созданный М. Шемякиным и В. Бухаевым.

P.S. «Джентльмен удачи»

В 2004 году в США и России вышел добрый и теплый документальный фильм тележурналиста М. Фанштейна «Савелий Крамаров. Джентльмен удачи», в котором близкие и друзья актера вдова Наталья Сирадзе, писатель и сценарист В. Токарева, режиссер М. Розовский, артисты А. Левенбук, О. Видов и другие вспоминали о нем и рассказывали о его жизни. Жизни «смешного артиста». Снявшегося за свою творческую жизнь почти в 70 фильмах. И навсегда остававшимся любимцем зрителей.

Геннадий ЕВГРАФОВ, Россия