Цецилия Мансурова. Актриса по призванию

Соответствующие задатки и впрямь проявились у Мансуровой очень рано. В гимназии Цецилия Львовна (родившаяся в 1897 году в Москве, но детство и юность проведшая в Двинске) лучше всех ровесников декламировала стихи, вдобавок имела хорошие, обещавшие в будущем незаурядную карьеру певицы вокальные данные и, конечно, мечтала об актерской стезе.

Но ее родители, инженер Лев Лазаревич Воллерштейн и его супруга Фаня Ефимовна, настояли на том, чтобы их всесторонне одаренная дочь сначала получила высшее образование. Мансурова не стала с ними спорить и окончила юридический факультет Киевского университета. Только после этого она решилась поступить в руководимую Евгением Багратионовичем Вахтанговым студию (располагавшуюся, кстати, в столичном Мансуровском переулке, по наименованию которого Цецилия Львовна и взяла себе псевдоним).

От Вахтангова наряду с тягой к определенности, яркости внешней формы сценических образов она унаследовала и необходимость поиска их психологических нюансов. И как следствие — любовь к разработанной К.С. Станиславским системе воспитания актера. Не «формулы», а «поэзию и сущность» этого знаменитого учения Мансурова будет потом стараться передавать своим питомцам в Щукинском училище, ведущим специалистом которого она являлась в течение нескольких десятилетий (поэтому важно было поговорить о ней именно сегодня, в дни, когда отмечается вековой юбилей прославленного учебного заведения).

Однако любопытно, что при этом в своей автобиографии (опубликованной в 1986 году в посвященном актрисе сборнике) Цецилия Львовна писала, что не особенно жаловала педагогику, отнимавшую у нее слишком много сил и энергии, но, тем не менее, отдавалась она этому занятию «с большим жаром». И в данном странном, если не сказать парадоксальном заявлении — вся Мансурова, чья натура была словно соткана из противоречий.

Так, уже став народной артисткой СССР, профессором Вахтанговской школы, с возрастом она умудрялась не приобретать ложной солидности и внутренне не стареть благодаря своей мобильности, неуспокоенности — недаром учившийся у Мансуровой Василий Лановой сравнивал свою наставницу с «вечным движением».

А Юрий Яковлев, которому также довелось попасть на курс Цецилии Львовны, вспоминал, как на вступительных экзаменах Мансурова буквально обескуражила его коварным вопросом. Но, видя, как он растерялся, тут же привела в качестве неоспоримого доказательства таланта абитуриента… красоту его глаз. Тот же Яковлев отмечал, что, будучи изначально «неорганизованной, какой-то размашистой», на сцене Цецилия Львовна отличалась «собранностью, спокойствием, даже жесткостью». Умение себя организовывать, резюмировал Юрий Яковлев, Мансурова прививала и своим ученикам.

И еще один важный, совсем уж деликатного свойства факт: Цецилия Львовна не имела детей («театр был ее жертвенником», — считала ученица и подруга Мансуровой актриса Нина Архипова). Но о том, что такое материнский инстинкт, она знала не понаслышке, подобно заботливой маме опекая и во всем поддерживая своих студентов.

А они всегда отвечали ей взаимностью. Между собой ласково называли Цилюшей. Отдавали должное душевной щедрости Мансуровой. Ценили ее способность помочь своим подопечным безукоризненно точно разобрать линию поведения того или иного персонажа. Уважали за терпение, проявляемое Цецилией Львовной в ожидании необходимого творческого результата. И за честность, позволявшую признаваться в том, что она чего-то не знала или не понимала.

Но главное — восхищались безоглядной преданностью Цецилии Львовны театру (этой одержимостью делом, которому выпала честь служить, Мансурова напоминала свою единственную кинематографическую героиню, военного врача Ашхен Оганян из фильма Иосифа Хейфица «Дорогой мой человек»). И, естественно, никого из студентов Цецилии Львовны (в процессе обучения нередко становившихся ее партнерами по подмосткам Вахтанговского театра) не оставляло равнодушным мастерство Мансуровой-актрисы. Тем более что она всю свою профессиональную жизнь пыталась разгадывать метаморфозы женских характеров с их непредсказуемостью, неизменным стремлением к счастью и настоятельной потребностью сохранения человеческого достоинства.

Это относилось и к по-комедийному легкой и одновременно умной, проницательной Беатриче из спектакля Иосифа Раппопорта «Много шума из ничего» В. Шекспира, и к пленительной, одухотворенной Роксане в вахтанговской версии пьесы Э. Ростана «Сирано де Бержерак» в режиссуре Николая Охлопкова, и к мудрой, стойкой Филумене из «Филумены Мартурано» Э. де Филиппо в постановке Евгения Симонова…

Радио сохранило записи спектаклей Театра им. Евгения Вахтангова с участием Мансуровой. Есть в аудиоархивах и подготовленный Анатолием Дорменко радиовариант лермонтовского «Маскарада» (где Цецилия Львовна тонко передала мельчайшие оттенки позднего, «осеннего» чувства Баронессы Штраль, которую она, справедливости ради стоит напомнить, играла и в театре).

Все это при желании можно услышать на интернетовских ресурсах. И значит, что и у нынешнего поколения театралов есть шанс лично убедиться в истинности восторженных откликов современников об артистических созданиях Цецилии Мансуровой — легенды и гордости отечественного искусства.

Ведущая рубрики Майя ФОЛКИНШТЕЙН, Россия

Фото предоставлены пресс-секретарем Театра имени Евг. Вахтангова Еленой Кузьминой