Комментарий р. А. Штейнзальца

Вообще-то этот рассказ из трактата Шаббат уже был опубликован в прошлом номере. Ну так что? Я бы вообще публиковал его в каждом номере «Алефа». Каждый раз с новыми комментариями. А можно и без — уж больно хорош и поучителен.

Все персонажи этого минималистского рассказа (впрочем, других в Талмуде и не бывает) крайне выразительны: кроткий Гиллель, гневливый Шаммай и ищущий истинной веры иноверец, не слишком, правда, почтительный к еврейским мудрецам — дай ему непременно постоять в позе аиста: дался ему этот аист!

Рассказ этот, вообще говоря, прост — на таком объеме текста особенно не развернешься, ничего особенно сложного не построишь. Но все-таки у него, как и у многих других талмудических историй, есть одна особенность: прост-то прост, но все-таки много сложней, чем представляется на первый взгляд. Об этом говорит, в частности, огромное количество прилагаемых к нему комментариев.

Я хочу поставить пару вопросов.

Противопоставление кроткого Гиллеля гневливому Шаммаю — только ли драматургический прием, украшающий текст: столкновение характеров, контрастное личностное устройство? Или же здесь есть неявным образом выраженная концептуальная полемика?

Почему иноверцу важно услышать краткую формулу Торы? Что он так носится со своей одной ногой? От Шаммая ему уже досталось. Другой бы на его месте решил, что побои — слишком большая цена за всю эту еврейскую мудрость. Лучше пить пиво и смотреть футбол по телеку. Так нет, он не унимается, он подкатывается с тем же к Гиллелю, причем настаивает на своем провоцирующем условии, хотя один раз для него это уже плохо кончилось. Можно предположить, что он с недоверием относится к словам, полон решимости не дать себя заболтать, хочет интеллектуальной обозримости и ясности. Но только ли в этом дело?

И позволю себе повторить вопрос, заданный в прошлый раз: каким образом формула Гиллеля вмещает в себя всю Тору? Где, скажем, не вари козленка в молоке матери его? И многое-многое другое, казалось бы, не сводимое к этой ставшей классической формуле. Как все это из нее вывести? Каким образом?

**8

Предлагаю вам комментарий рава Адина Штейнзальца, в котором он отвечает на поставленные вопросы. Рав начинает с интерпретации вопроса пытливого одноногого иноверца:

– Он хочет понять основу Торы, опираясь на которую можно выводить частные законы. Шаммай же полагал (и такого мнения придерживались многие мудрецы Средневековья и последующих поколений), что нельзя воспринимать Тору как свод аксиом, из которого выводятся все прочие законы. С этой точки зрения все положения Торы в определенном смысле аксиоматичны, систему ее заповедей, изобилующую частными деталями, должно рассматривать как единый комплекс, и, следовательно, принять Учение можно только в целом.

С другой стороны, Гиллель попытался свести Тору к единой идее: следует относиться к ближнему, как к самому себе. Таким образом, всем законам, касающимся отношений между людьми, Гиллель дал единое основание (которое много лет спустя в своем знаменитом императиве сформулировал Кант). Именно поэтому слова Гиллеля («Что тебе ненавистно, того и ближнему не причиняй») звучат философски, а не нормативно, как, например: «Люби ближнего своего, как самого себя». Любовь к ближнему — это то, к чему ведут вера и религия. Максима Гиллеля носит общечеловеческий характер и обосновывает требование этического поведения на гораздо более элементарном и основополагающем уровне.

Несомненно, однако, что Гиллель имел в виду не только этику; его высказывание, очевидно, касается и отношения человека к Б-гу, и Всевышний может рассматриваться в качестве «ближнего», и Ему не следует причинять того, что могло бы огорчить тебя на Его месте.

Михаил ГОРЕЛИК, Россия