Воин. Поэт. Эмигрант

 Юрий Безелянский
 28 марта 2014
 6380
... Люби меня за то хотя бы, За что убогих любят бабы, Всем сердцем, вопреки уму, Люби меня за то хотя бы, Что некрасивый я и слабый И не пригодный ни к чему. Александр Межиров.  «Объяснение в любви»  

Сколько сказано и написано о любви… А Межиров нашел совсем иные, удивительные слова о природе притяжения. Поэта часто преследовала мысль, что он опоздал к чему-то. Не успел к празднику жизни. Об этом ощущении Межиров написал грустно-ироническое стихотворение «Люди сентября»: «Мы люди сентября. /Мы опоздали/ На взморье Рижское к сезону, в срок...»

 

О, наши мешковатые костюмы, 

Отравленные скепсисом умы! 

Для оперетты чересчур угрюмы, 

Для драмы слишком нетипичны мы!..

 

***

Александр Петрович Межиров родился в Чернигове 6 сентября 1923 года. В интеллигентной семье. Родители получили классическое образование в гимназиях, в доме постоянно звучали стихи Пушкина, Некрасова, Блока. Был достаток. Была няня. И со временем Межиров противопоставил строкам Мандельштама «Россия, Лета, Лорелея» свою триаду: «Родина моя, Россия.../ Няня... Дуня... Евдокия...»

Семья Межирова вскоре перебралась с Украины в Москву. Ребенком Межиров бегал в Музей изобразительных искусств им. Пушкина, благо до него от Лебяжьего переулка, где жили Межировы, рукой подать. Межиров был москвичом и с ранних лет впитал в себя «замоскворецкий говорок, еще водой не разведенный». Учился в школе, писал стихи, строил планы. За несколько дней до начала войны успел прочитать перед учениками, интересующимися историей, свой доклад о роли Мирабо в Великой французской революции.

Выбор темы удивителен: в условиях жесткого тоталитаризма пропеть похвалу человеку, которого современники нарекли словом Libertin, человеку, воспевшему свободу и боровшемуся против деспотизма. 22 июня 1941 года грянула война, и пришлось 18-летнему Межирову защищать не демократию и свободу от королевского произвола, а собственную родину от напавшего на нее врага.

Межиров оказался на Ленинградском фронте, защищал северную столицу в топях Синявинских болот. «В снег Синявинских болот/ Падал наш соленый пот...» Блокадникам в Ленинграде было неимоверно тяжело: / «Охта деревянная разбита,/ Растащили Охту на дрова./ Только жизнь, она сильнее быта:/ Быта нет, а жизнь еще жива...» Прошли десятилетия, а война все возвращалась в памяти. В конце 1980-х Межиров писал:

 

Что ты плачешь, старая развалина,

Где она, священная твоя

Вера в революцию и Сталина,

В классовую сущность бытия...

Шли, сопровождаемые взрывами,

По своей и по чужой вине. 

О, какими были б мы счастливыми, 

Если б нас убили на войне.

А вот знаменитые строки Межирова: «Коммунисты, вперед!» Это стихотворение стало визитной карточкой Межирова, как «Гренада» Светлова и «Птицелов» Багрицкого и другие хрестоматийные вещи. «Коммунисты, вперед!» — это не про коммунизм и не про Ленина – Сталина, это о священном долге защищать свою родину, краткая летопись Страны Советов, от Перекопа до Отечественной войны: «Мы сорвали штандарты/ фашистских держав...» С концовкой этого удивительного ритмического стихотворения, где ритм ощутимо пульсирует: «Сквозь века,/ на века,/ навсегда,/ до конца:/ — Коммунисты, вперед! коммунисты,/ вперед!»

Пророка из Межирова не получилось: все, что создали коммунисты, рассыпалось, а сами они, поджав хвост, ушли с первых ролей на исторической авансцене, кто-то ретировался вовсе, кто-то мимикрировал под новые образы. И получилось не «вперед», а основательно «назад», что дало повод к пародированию и осмеянию строк Межирова.

Сам Межиров после войны коммунистов не воспевал и не вспоминал, он как бы отошел от больших дел и тем. Оглядываясь вокруг, он отчетливо понимал, что что-то «сделано не так» и надо «переформировать душу». Поэтому Межиров занял позицию тихого наблюдателя за событиями, за процессом развития общественного сознания и за сползанием высокой культуры в масскульт. В удел развлечения и потехи. «Где твой Фауст, мудрец и ученый,/ Твой подопытный кролик-пророк./ Приобрел он костюм уцененный,/ Сузил брюки и шасть за порог./ Все чин чином на нем, все в порядке,/ И костюмчик, как надо, сидит...»

После войны Межиров издал много сборников и книг. Первая книга стихов «Дорога далека» вышла в 1947 году, когда Межиров был студентом истфака МГУ. Он печатался активно, книги выходили одна за другой: «Коммунисты, вперед!», «Возвращение», «Разные годы», «Ветровое стекло» и другие числом до 50. Лучшей считается книга «Поздние стихи» (1971). За книгу «Проза в стихах» Межиров получил Госпремию.

В моей библиотеке хранится межировский том «Теснина», изданный грузинским «Мерани» в 1984 году. Первая часть — переводы грузинских поэтов Григола Абашидзе, Александра Гомиашвили, Карло Каладзе, Реваза Маргиани, Симона Чиковани и других. А вторая часть — лирика разных лет.

В межировском томе разноголосье тем: «Война отгрохотала,/ А мира как и нет...» И много в стихах Межирова размышлений, отнюдь не веселых:

 

Все приходит слишком поздно,

И поэтому оно

Так безвкусно, пресно, постно,

Временем охлаждено. 

Слишком поздно — даже слава, 

Даже деньги на счету, —

Ибо сердце бьется слабо, 

Чуя бренную тщету... 

 

Александр Петрович Межиров не афишировал свои национальные корни. Считал себя русским поэтом. Но в его стихах то и дело проскальзывали какие-то ассоциативные связки и цепочки, типа «Здравствуйте, военные евреи,/ В блиндажах слагавшие псалмы». И конечно, поэма Межирова «Поземка», посвященная памяти Андрея Платонова. В ней он описывает «случай необыкновенный», «как по улице Никитской/ Снеги белые мели,/ И к писателю коллеги/ Сотрапезничать пришли». «И меж них Андрей Платонов/ Тоже ужинать пришел».

Ну а далее произошел скандал, когда «Только кто-то вдруг сказал,/ К сотрапезникам добрея:/ «Все ж приятно, что меж нас/ Нет ни одного еврея». и никто ему в ответ/ Не сказал ни да, ни нет».

 

Только встал Андрей Платонов,

Посмотрел куда-то в пол

И, не поднимая взгляда,

К двери медленно пошел,

А потом остановился

И, помедлив у дверей,

Медленно сказал коллегам:

«До свиданья. Я еврей».

Воротить его хотели, 

Но истаял он в метели, 

И не вышло ничего. 

Сквозь погоду-непогоду 

Медленно ушел к народу, 

Что неполон без него... 

Поэма Межирова «Поземка» — ответ антисемитам из журналов «Наш современник», «Молодая гвардия», газеты «Завтра» и иных сомнительных изданий. Антисемиты навешали на еврейский народ все злодеяния мира. Александр Межиров с недоумением писал:

 

...И в подвале на Урале 

Государь со всей семьей, 

Получилось, мной расстрелян, 

Получилось, только мной...

 

Впервые «Поземка» была опубликована в Нью-Йорке в 1993 году. Межирову не простили ответный выстрел в дуэли русофилов – русофобов. И когда случился несчастный наезд автомобиля, которым управлял Межиров, на человека со смертельным исходом, сколько тогда грязи и клеветы вылили на Александра Петровича. Недруги припомнили Межирову все: и «Коммунисты, вперед!», и защиту евреев, и его поэтическое мастерство. Черным завистникам дай только повод, и они тут же набросятся на гонимого, как стая одичалых собак. Межиров как-то сразу постарел, посерел, поник — клевета его надорвала.


Мог ли я предположить, 

Что придется долго жить…

 

Долго жить — это хорошо или плохо? Ответу на этот вопрос я посвятил свою книгу «Плач по возрасту» (2013, Самиздат), в ней я использовал несколько стихотворений Александра Межирова. 

У человека 

В середине века 

Болит висок и дергается веко. 

Но он промежду 

тем прожекты строит, 

Все замечает, обличает, кроет, 

Рвет на ходу подметки, землю роет.

И только иногда, в ночную тьму, 

Все двери заперев, по-волчьи воет.

Но этот вой не слышен никому.

 

Печально? Но Межиров и утешает: «Жизнь ушла, отлетела,/ Поневоле спеша,/ На лице и на теле/ Проступает душа./ Огорчаться не надо —/ Всяк получит свое:/ Старость — это награда/ Или кара за все./ Так что слишком не очень/ Не сходите с ума,/ Если кончилась осень/ И настала зима».

Все смешалось в доме Межирова: гнусные нападки коллег, тяготы возраста, радикальные изменения в российской жизни, падение интереса к литературе. И Межиров решил уехать. Не сбежал, не эмигрировал, а в 1992 году уехал в США по командировке иностранной комиссии Союза писателей. Уехал, чтобы читать лекции на русском отделении Портлендского университета. Была и еще одна причина: чтобы быть поближе к любимой внучке Анне («Анна, друг мой, маленькое чудо...»). Ну а вдогонку сделал признание:


Может родина сына обидеть,

Может даже камнями побить,

Можно родину возненавидеть,

Невозможно ее разлюбить.

 

Межиров и не разлюбил. Но по признанию дочери, Зои Межировой-Дженкинс, полюбил и Портленд, этот небольшой город с улочками прибалтийского типа, с его прохладой, с множеством цветов и тишиной. Ностальгия? Конечно, была, о чем свидетельствуют хотя бы такие строки: «Не забывай меня, Москва моя.../ Зимой в Нью-Йорке проживаю я,/ А летом в Орегоне, где сухие/ Дожди, дожди. И океан сухой,/ А в Портленде и климат неплохой,/ Почти как в средней полосе России...»

«Когда я стану тонкой струйкой дыма…» Александр Межиров скончался 22 мая 2009 года в Нью-Йорке на 86-м году жизни.

Юрий БЕЗЕЛЯНСКИЙ, Россия

Журнальный вариант



Комментарии:

  • 3 апреля 2019

    Виктор.

    Особенно не вчитывался, да и вообще, можно сказать, давно уже не открывал Межирова, но помню какое-то вздрагивание однажды было при прочтении. Сейчас намерен перечитать "вымытым" глазом и в новом ракурсе. Спасибо за "наводку"!

  • 12 октября 2018

    в чернигове 26-го сентября

    в чернигове 26-го сентября

  • 8 февраля 2015

    Гость

    Юрий, спасибо за статью. Не понятно какого года и месяца этот выпуск журнала.
    А.Межиров родился не 6-ого сентября 1923 г., а 26-ого.
    Родился Межиров не в Чернигове, а в Москве.


Добавить комментарий:


Добавление пустых комментариев не разрешено!

Введите ваше имя!

Вы не прошли проверку на бота!


Дорогие читатели! Уважаемые подписчики журнала «Алеф»!

Сообщаем, что наша редакция вынуждена приостановить издание журнала, посвященного еврейской культуре и традиции. Мы были с вами более 40 лет, но в связи с сегодняшним положением в Израиле наш издатель - организация Chamah приняла решение перенаправить свои усилия и ресурсы на поддержку нуждающихся израильтян, тех, кто пострадал от террора, семей, у которых мужчины на фронте.
Chamah доставляет продуктовые наборы, детское питание, подгузники и игрушки молодым семьям с младенцами и детьми ясельного возраста, а горячие обеды - пожилым людям. В среднем помощь семье составляет $25 в день, $180 в неделю, $770 в месяц. Удается помогать тысячам.
Желающие принять участие в этом благотворительном деле могут сделать пожертвование любым из предложенных способов:
- отправить чек получателю Chamah по адресу: Chamah, 420 Lexington Ave, Suite 300, New York, NY 10170
- зайти на сайт http://chamah.org/donate;
- PayPal: mail@chamah.org;
- Zelle: chamah212@gmail.com

Благодарим вас за понимание и поддержку в это тяжелое время.
Всего вам самого доброго!
Коллектив редакции