Человек с «другой планеты»

Родившийся 10 февраля 1919-го, успевший до призыва в армию поработать сельским учителем, поучиться на театроведческом факультете ­ГИТИСа, окончивший в итоге сценарный факультет ВГИКа, свою профессиональную деятельность Александр Моисеевич начал в Ленинграде, на студии документальных фильмов. Но с раннего возраста влюбленному в сценическое искусство, в мир которого его увлек старший двоюродный брат, участник Студии под руководством Алексея Денисовича Дикого, известность Володину принесли дебютные драматургические опыты — «Фабричная девчонка» и «Пять вечеров». В них он одним из первых в 1950-х годах решился заговорить со зрителем непривычным для той эпохи не казенным, а по-хорошему простым языком и вывести на сцену персонажей с виду ничем не примечательных, но чей внутренний мир был уникален и неповторим.

Однако Александр Моисеевич критически относился к своим заслугам. Потому что был чрезвычайно скромен, застенчив. И в этом смысле и впрямь казался, как он однажды выразился, «жителем другой планеты», чужаком в богемной среде, в которой зачастую правит бал лишь жажда славы. Володину же амбиции были не свойственны. Он вообще, если верить режиссеру Александру Аркадьевичу Белинскому, «не осознавал своей силы, своего дара».

Вероятно, неуверенность Володина в себе являлась следствием трагических обстоятельств его судьбы. Судьбы, которая, по признанию самого Александра Моисеевича, «несчастьями не доконала, счастливым сделать не успела». И хотя он искренне утверждал, что «стыдно быть несчастливым», от тяжелых воспоминаний все же избавиться не сумел.

А разве можно было забыть почти сиротское детство, унизительное, на птичьих правах существование у родственников, Великую Отечественную войну, куда попал двадцатидвухлетним юношей и где получил серьезное ранение, неустроенность послевоенной жизни, проблемы с цензурой, которая очень жестоко расправлялась едва ли не со всем, что выходило из-под его пера?..

Правда, распространяться о своих переживаниях публично Александр Моисеевич не стремился. Впрочем, ему это было и ни к чему, так как он полностью раскрывался в своих произведениях. В автобиографической прозе — «Оптимистических записках» и «Записках нетрезвого человека». Конечно, в стихах. Да и практически в каждом из рожденных фантазией Володина образов, независимо от их пола (будь то Тамара и Ильин из «Пяти вечеров» или Надежда Резаева из «Старшей сестры», Женька Шульженко из «Фабричной девчонки», герой «Графомана» или героиня «Идеалистки»), — частичка его сердца. Его комплексы, неизменное и, увы, естественное для представителей творческих профессий душевное одиночество, бесконечные сомнения. И одновременно редкая способность в самых на первый взгляд тупиковых ситуациях мысленно приподниматься над бытом, мечтать и вопреки всему надеяться на лучшее…

Наверное, подобная позитивная направленность, а также ненавязчивая, деликатная эмоциональность, чистота и главное — честность авторской интонации сделали володинские тексты столь притягательными для режиссеров и артистов театра и кино. Сочинения Александра Моисеевича Володина и сейчас интересны российским театральным коллективам, которые, думается, сегодня, как никогда, нуждаются в настоящих человеческих историях.

Майя ФОЛКИНШТЕЙН, Россия