Свет хасидского подполья

* * *

«Прошу похоронить меня по закону Моше и Израиля»…

Одно происшествие, случившееся в Любавичах, оставило у отца глубокий отпечаток в памяти:

Однажды в синагогу в Любавичах зашел незнакомый молодой человек, и стал молиться полуденную молитву (минха) с большим чувством и душераздирающими рыданиями. В то время это было обычным явление, тем более что новые люди часто появлялись в Любавичах - каждую неделю. Так что парень не привлек особого внимания. Через некоторое время отец вышел во двор, и услышал чьи-то стоны. Отец постарался понять, откуда доносятся звуки, и, внимательно прислушавшись, понял, что они исходят из туалета, который находился во дворе. Отец поспешил туда, и нашел там его, лежавшим навзничь, без сознания. Изо рта у него несло резким запахом одеколона, а на груди лежала записка: «Никто не виновен в моей смерти, прошу похоронить меня по закону Моше и Израиля». Отец побежал за товарищами, они вместе вытащили несчастного во двор и начали его откачивать. Им удалось привести его в чувство, его стошнило и через некоторое время он пришел в себя.

Когда он почувствовал себя лучше, рассказал отцу свою историю: он – происходит состоятельной семьи, и направлялся в Землю Израиля, где проживают его родственники. В пути у него украли все вещи и деньги, и он остался без копейки в кармане. Уже несколько дней ничего не ел, но просить милостыню был совершенно не в состоянии. Сегодня почувствовал, что больше не может всего этого выдержать, и, помолившись минху с большим чувством и с горечью на душе, решил покончить с собой.

Отец собрал для него денег на поездку, дал ему котомку, полную еды, и отправил с миром. Перед поездкой парень сказал отцу, что его фамилия состоит из двух частей, австрийской и ивритской: «Браверфон-Майзель-Гибори». Он очень упрашивал отца, чтобы тот, если ему доведется когда-нибудь попасть в Землю Израиля, постарался найти его семью, которая обязательно постарается отплатить ему добром за добро.

(Прошло более полувека, прежде чем мы приехали в Израиль, и я спросил отца, узнавал ли он что-либо по поводу этой семьи. Он ответил, что слышал от людей о семье с подобным именем, которая проживала в прошлом в районе Гeдеры, но в итоге ему не удалось их найти.)

Чудесное спасение в поезде

В молодости отец страдал астмой, и врачи порекомендовали ему сменить климат – переехать в более теплое место. Они посоветовали ему Крымский полуостров. Отец действительно поехал в город Нарзан в Крыме, снял там квартиру у местного еврея, и, после того, что прожил там год и пил воду горячих минеральных источников, полностью вылечился от болезни. В тот год хозяин квартиры дал отцу также участок для посева, и отец научился сажать разные растения. Отец очень любил садоводство, т.к. в этом ясно видно чудесное проявление Творца в нашем мире: ты сеешь маленькие зернышки, а у тебя вырастают разные овощи, цветы, деревья. Вообще, в семье отца выполнялось изречение мудрецов: «люби ремесло». Все его братья и сестры обладали различными талантами. Они были творческими людьми по своей природе – музыкантами, художниками и людьми театрального  искусства.

Хозяин квартиры в Нарзане играл на скрипке. Отец попросил его проверить, есть ли у него к этому способности. В течение года он учился играть, и с тех пор – на протяжении всей жизни – скрипка была его верной спутницей. Он использовал свое умение и талант к игре на скрипке при различных возможностях. Помню, что на свадьбах в Самарканде, когда у семьи не было возможности пригласить оркестр или музыкантов за деньги, отец был рад принести свою скрипку и веселить своей музыкой жениха, невесту и гостей. Пригубив стопку, он пускался в пляс – танцевал хасидский «казачок», вставал в стойку на голову, плясал на столе с большим воодушевлением. Так он вел себя до самой старости.

На различные хасидские собрания (фарбреген) он приносил скрипку и играл в честь отмечаемой даты. В Нахалат ар-Хабад, где отец жил после переезда в Израиль, он тоже во время таких собраний играл на скрипке хасидские мелодии.

После большевистской революции в 1920-х годах, в России царила разруха и анархия. Страну наводняли многочисленные банды, одна из которых славилась своим махровым антисемитизмом. Это была банда анархистов, под предводительством батьки Махно, страшного ненавистника евреев.

В те мрачные годы поездка в переполненных поездах представляла для евреев опасность для жизни. Ведь если в одном вагоне с ним оказывался махновец, он начинал донимать еврея, издеваться над ним, избивать а в итоге мог и выбросить его на ходу из движущегося поезда. Никто из пассажиров не вмешивался в происходящее, и уж точно, не пытался защитить несчастную жертву.

Однажды отцу пришлось поехать на поезде. В то время ему было уже за двадцать, и пробивающаяся бородка явно указывала на его еврейское происхождение. Поэтому он тихонько сел в углу вагона, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания.

Недалеко от него уселся бандит, по которому было видно, что он один из махновцев. Заметив отца, он начался насмехаться над ним и материть его. Отец сжался в углу в страхе, сделав вид, будто не слышит, что с ним говорят. Тогда махновец разъярился, и, продолжая сыпать проклятиями, подошел к отцу, схватил его за воротник и начал тащить к концу вагона, в сторону дверей. Отец взмолился: «Отпусти меня, что тебе от меня надо, я еще молодой, я хочу еще пожить...» Однако махновец продолжил проклинать его и тащить, с усиливающейся яростью. Можно представить, какой ужас охватил отца в тот момент…

Вдруг из какого-то угла выскочил огромный мужик, гораздо крупнее этого махновца, и закричал на него: «Ты что творишь?! Оставь его в покое!» В то же время, мужик подошел к махновцу и схватил его самого за воротник. Ошеломленный махновец отпустил отца и начал пререкаться, объясняя: «Да это же грязный жид!» Однако мужик протащил его через весь вагон, открыл дверь и выкинул наружу из быстро несущегося поезда...

Выбросив негодяя, он успокоился и вернулся в вагон. Подошел к отцу, который успел вернуться на свое место, и сидел в шоке от увиденного, и деликатно намекнул ему подойти поближе. Отец, который вообще не понял, что произошло, и кто такой этот странный силач, побоялся отказаться. Дрожа, он встал и подошел к незнакомцу. Тот успокоил его: «Не бойся, не бойся. Идем со мной, я тебе что-то покажу!» Отец, все еще охваченный страхом, пошел вслед за мужиком в коридорчик между вагонами. Там мужик обратился к нему и прошептал с явным украинским выговором: «Знаешь, я по настоящему принял еврейство (гер-цедек)!»

Отец взглянул на незнакомца, не в силах поверить услышанному, и тогда тот, чтобы подтвердить свои слова, прочел первый отрывок из «Крият Шма», а потом приподнял край рубашки, чтобы показать свои кисти цицит (талит-катан). Он простился с отцом, довольно улыбаясь: «Ну, научил я антисемита уму-разуму. Если он останется в живых, после того, что я выкинул его из несущегося поезда, то на всю жизнь запомнит - нельзя связываться с евреями...»

Девушка из коридора

Один из зимних дней 1945 года, совсем незадолго до окончания войны, был очень холодным, более десяти градусов ниже нуля. Снег, который выпал еще раньше, лежал на земле хрустальными глыбами... Я помню, что тем утром отец вернулся домой раньше обычного, и рассказал матери, что, зайдя в синагогу, увидел в коридоре девушку лет 20-ти, которая сидела на полу, плача и дрожа от холода. Она была одета в грязные лохмотья, и бормотала: «У меня ничего нет... мне некуда идти... я голодна... пожалейте, добрые евреи...» Евреи, заходившие в синагогу, давали ей несколько копеек и шли молиться. Отец дал ей пять рублей (большую сумму по тем временам – прим. пер.) и зашел в молельный зал, но молиться был не в состоянии. Он вернулся в коридор и стал расспрашивать девушку – как ее зовут, откуда она и т.п. Та ответила, что вся ее семья, родители, братья, сестры – все погибли на войне, а скитания ее привели в Самарканд. 

Отец поспешил вернуться домой, рассказал матери об этой девушке, и сказал: очевидно, что она говорит правду, и надо пожалеть ее и спасти. Мама недолго думала. Она быстро оделась и поспешила вместе с отцом в синагогу, взяв с собой чистые вещи и теплое пальто для девушки. Из синагоги мама отвела ее в баню, и, вернувшись через два часа вместе с девушкой домой, объявила ей: «С сегодняшнего дня это твой дом». Девушка свободно говорила на идише с польским акцентом, постепенно выучила и русский. Она жила у нас около полугода, и стала полноправным членом семьи. Со временем нашла работу и сняла квартиру.

Года через два она пришла к родителям и рассказала, что ей предлагают встретиться с одним бухарским парнем, лет 26-ти. Он симпатичный, и с хорошим характером, но у него есть один большой недостаток. Поскольку родители спасли ее, она считает их своей семьей, и пришла посоветоваться.

Что же это был за недостаток? Ни больше, ни меньше – слепой с рождения! Родители были в шоке от этого, и не знали, что сказать ей. Они расспросили людей по поводу этого юноши. А девушка сказала, что парень ей на самом деле нравится. В итоге родители согласились на этот брак.

Молодые люди поженились и создали традиционную еврейскую семью. Для пропитания и на жизнь он, как и до свадьбы, собирал милостыню, и жена водила его куда ему надо было идти . Помню, что когда я проходил мимо него, он узнавал меня по звуку шагов, да и жена намекала ему, что я приближаюсь, и я всегда давал ему большее подаяние, чем обычно. У них родилось трое красивых и способных сыновей, и, когда началась алия в Израиль из Самарканда, они тоже уехали в Святую Землю.

Обручальное кольцо в пользу ешивы

Мы всегда удивлялись, почему мама никогда не носит свое обручальное кольцо. Оказалось, все очень просто.

Отец собирался ехать к Ребе за благословением на рождение детей, а денег в доме не было ни копейки. И привезти с собой деньги на личные нужды Ребе прилагаемые к записке с просьбой (дмей маамад) отец не мог. Он был очень расстроен и посоветовался с мамой. Пока он говорил, маме показалось, что он бросил взгляд на ее обручальное кольцо. Не раздумывая ни минуты, она сняла с пальца кольцо и передала его отцу, как бы говоря: «Зачем мне нужно кольцо, если у нас нет детей?..»

На фарбреген отец отдал Ребе кольцо и сказал, что жена передала это в качестве (дмей маамад). Ребе был растроган маминым поступком. Он решил продать кольцо с аукциона в пользу ешивы, чье материальное положение было очень тяжелым. Но, в отличие от обычных аукционов, на этот раз Ребе решил, что каждый, кто назовет какую-нибудь сумму, должен будет ее заплатить, даже если кольцо будет куплено другим. Понятно, что кольцо досталось хасиду, который заплатил больше всех, а ешива получила необходимую ей помощь.

Обещание Ребе исполнилось полностью

Как я уже упоминал, прошло несколько лет со дня свадьбы, а родители так и не удостоились иметь детей. Они обращались ко многим врачам, но те ничем не могли помочь. По их диагнозам, у мамы не могло быть детей. Она была бесплодной. Конечно, родители очень переживали и не хотели смириться с этим страшным заключением.

Однажды мама, еле сдерживая слезы, сказала отцу:

- Если пройдет десять лет, а у нас еще не родится ребенок, нам придется развестись. Зачем продолжать страдать? Ты сможешь жениться второй раз, и у тебя будут дети.

Отец ответил:

- Если на Небесах решат, что я удостоюсь детей, то они будут от тебя. Ведь Ребе дал благословение, что у нас будут дети!

После этого разговора отец послал Ребе письмо, пронизанное болью и слезами, в котором описывал их положение, добавляя, что врачи не оставляют им никаких надежд. В своем ответе Ребе посоветовал им обратиться к одному профессору (кажется, из Киева).

Мои родители тотчас же поехали в Киев на консультацию к этому профессору. После того, как врач проверил маму, он с удивлением спросил: «Кто сказал, что она не может родить?» Услышав эти слова, мама чуть в обморок не упала от радости. Врач назначил ей некие таблетки, и вскоре мама уже была беременна моей старшей сестрой, Фрумой-Сарой.

Родители поспешили известить Ребе о хорошей новости, и получили в ответ благословение, чтобы ребенок родился здоровым и крепким.

Когда маме пришла пора ложиться в родильное отделение больницы, один из папиных друзей, реб Иче, посоветовал ей взять с собой и положить под подушку письмо Ребе. Так она и поступила. Когда стало известно, что у моих родителей родилась дочь, реб Иче сказал:

- А я знал, что будет девочка, ведь Ребе не упомянул в письме слово «сын».

От радости за настоящее чудо, произошедшее с моими родителями, реб Иче всю неделю праздновал за хасидским застольем у нас дома. Когда мама вернулась из больницы, все было перевернуто вверх дном!

Первое время, когда маленькая Сара плакала, отец в шутку говорил: «Кто тут плачет? Дочка бесплодной Брахи?»

Раввин Гиллель Зальцман