В поисках красного чемодана

Спустя три года, нынешним летом, суд поставил точку в этом громком деле, потрясшем весь Израиль. Мать и дед девочки были признаны виновными в убийстве и приговорены к пожизненному заключению. Справедливость восторжествовала, виновные наказаны. Но этого могло и не произойти, если бы в августе 2008 года, спустя месяц после начала поисков пропавшей девочки, в реке Яркон не были найдены останки маленькой Роз. В изматывающих каждодневных поисках участвовали армия, полиция, добровольцы ЗАКА, эйлатские дайверы. 
Но нашел пресловутый красный чемодан с останками девочки, в котором дед выбросил Роз в реку, простой парень — «ихтиандр» из Керчи, успевший окончить водолазную школу еще в Советском Союзе в городе Новороссийске. Аркадий Сатуновский работал водолазом на судостроительном «Заливе» в Керчи, а затем уже в Израиле, в Хайфе.
Подробности этой поисковой операции выясняла специальный корреспондент «Алефа» в Израиле. Она встретилась с Аркадием на его рабочем месте — в хайфском порту, на буксире «Ялда Роз», названном так в память о погибшей малышке.

– Расскажите, пожалуйста, как в 2008 году вам удалось совершить то, что не смогли сделать аквалангисты со всего Израиля?
– Девочку искала вся страна. После трех недель к хозяину нашей фирмы «Галь-Ям», которая занимается морскими и подводными работами по всему Израилю, обратилась полиция и предложила принять участие в поисках. Мы поставили условие: ныряем в Ярконе одни. Ведь до этого там такое творилось: 50 человек в одном месте ныряли! Для ориентации мы использовали толстый антенный кабель белого цвета, который хорошо виден в воде и чувствуется на ощупь. Растянули его с берега на берег. И, держась за кабель, прощупывали дно на ширину, которую можно захватить (примерно полтора метра) в одном направлении, а затем такую же полосу — в обратном. Потом два человека на двух сторонах реки переносили кабель на 1 метр вперед. В день мы могли обыскивать не более 50 метров русла. Мы работали при температуре свыше 40оС в непроницаемых гидрокостюмах в опасной загрязненной воде на глубине полутора метров при почти нулевой (20 см) видимости. После каждого часа работы необходимо было выныривать на поверхность, при этом пульс достигал 170 ударов в минуту!

– Такую нагрузку, наверное, можно было вынести, только зная, во имя чего вы это делаете…
– Мы не думали о важности поисков, это была просто монотонная кропотливая работа. Я только хотел найти девочку, чтобы уйти с этого места. Наша смена продолжалась с девяти часов утра до трех часов дня. Все пять дней в Ярконе нырял старший водолаз «Галь-Ям» Цафир Саде. Его хорошо знали в полиции, где он до этого работал добровольцем. Но в последний день поисков он должен был присутствовать на каком-то совещании. И он уехал на свою встречу, а я полез нырять. У меня уже воздух заканчивался — оставалось не больше, чем на полчаса. И я подумал: «Еще последний кружок сделаю, еще успею». И уже на последнем заходе смотрю — на дне ремешок красненький, похожий на чемоданный. Я к нему. Раз — и увидел, что это чемодан-сумка. Открываю (она не была застегнута на молнию, а просто сложена), а там детские вещи, пижама с паровозиками. Я закрыл чемодан и поплыл на берег, прижимая его к себе локтем.

– И что было дальше?
– Сразу прибыли добровольцы ЗАКА. Огородили место, закрылись и все, что было в чемодане, выложили и сфотографировали. Когда я увидел рядом с разложенными на подстилке вещами детскую соску — дрогнуло сердце.
К этому времени мы уже прошли 500 метров от того места, которое указал Рони Рон, и ничего не нашли. Полиция решила, что бесполезно продолжать поиски, а подозреваемый уже стал отказываться от первоначальных показаний, говорил, что вообще не знает, где Роз. Если водолазы не могут найти тело, значит, полиция не может ничего доказать. Когда мы нашли чемодан, следователь, который допрашивал подозреваемого Рони Рона с глазу на глаз многие часы, бросился обнимать меня.
Татьяна КЛИМОВИЧ,
Хайфа, Израиль
Фото автора