«Мой генерал»: Григорий Крошнер раскрыл десятки тяжких преступлений — и сохранил чувство юмора

— Григорий Абрамович, генералами не рождаются, ими становятся. Расскажите, пожалуйста, читателям журнала «Алеф» о себе, своей семье.

— Я родился в Ленинграде 28 марта 1941 года. Из блокадного города нас вывезли на Урал. Мой отец Абрам Иосифович Крошнер был полковником, прошел финскую, Великую Отечественную войны, воевал на Дальнем Востоке, в Корее. Мать — Раиса Исааковна — окончила Ленинградскую консерваторию. Ей 93 года. Так случилось, что на фронте отец встретил другую женщину, и в 1947 году родители разошлись. В следующем году мама вышла замуж за полковника-связиста Осипа Григорьевича Персица, который воспитал меня и был примером во всем. Он, так же как и мой отец, прошел всю войну. На двоих у отца и отчима было 12 боевых орденов.

— В вашей семье соблюдали еврейские традиции?

— Родители традиции практически не соблюдали. Но бабушка готовила еврейские блюда, с дедушкой они говорили на идише. Тем не менее ни мои родители, ни я никогда не отказывались от еврейства, это было свято.

— Как дальше развивались события в вашей жизни?

— По семейной традиции после школы я поступил в военное училище связи. И отец, и отчим были связистами, так что мой выбор был предопределен. После окончания Рязанского военного училища меня направили в Сибирь на строительство ракетных площадок, где я трудился в течение трех лет. В 1964 году поступил на заочный факультет в новосибирский филиал Свердловского юридического института. Параллельно с учебой работал следователем дисциплинарного батальона Сибирского военного округа. Приходилось иметь дело с людьми трагических судеб, у которых было по несколько судимостей. В профессиональном плане для меня это была хорошая школа, которая очень помогла мне в дальнейшей работе.

— Григорий Абрамович, ваши коллеги говорят, что вам удавалось раскрывать почти все преступления. В чем секрет?

 — Раскрывать преступление надо по горячим следам, отрабатывая сразу несколько версий. И никогда не опускать руки! В этой работе важны и интуиция, и знание психологии. А главное — доброжелательность, человечность и ответственность, чтобы человек захотел раскрыть тебе душу.

— Среди уголовных дел, которыми вы занимались, какое вам запомнилось особо?

— Трудно выделить одно — их было много. Хотя было одно необычное дело. Оно возникло на почве невнимательного, а порой и несправедливого отношения к классному специалисту. Лихов был лучшим летчиком полка. Но имел странность — в полет брал свою собачку, она у него была вместо талисмана. Когда приехал новый командующий авиацией, то приказал убрать «жучку» из машины. Лихов подчинился. Но его все равно отстранили от полетов на три месяца. Дальше — больше. Опальный летчик занял на соревновании по тралению мин первое место, а начальство, узнав, что победил тот самый Лихов, решило первого места не присуждать. К этому добавились семейные неурядицы. С горя пилот «принял на грудь», ночью самовольно поднял в воздух вертолет и пытался посадить машину на крышу штаба авиации. Но так как был подшофе, не рассчитал, вертолет задел сосну, упал и разбился. Сам Лихов практически не пострадал. Ему грозило до 15 лет лишения свободы. Но я сумел убедить руководство прокуратуры отнестись с пониманием к обстоятельствам преступления. После многих судебных рассмотрений Лихов получил наказание «ниже нижнего предела» в виде четырех лет лишения свободы. Когда он отбыл наказание, мы случайно встретились. Лихов искренне благодарил меня за проявленную к нему справедливость.

— Как вы попали в прокуратуру — ведь в те годы туда евреев не брали?

— Это было непросто. Помог случай. К нам в Новосибирск приехал военный прокурор, генерал-полковник юстиции Артем Григорьевич Горный. Ему рассказали о моей работе, о множестве раскрытых преступлений. И он в порядке исключения взял меня в военную прокуратуру, хотя кадровики были против. У меня не было законченного юридического образования, но я в то время уже учился на юридическом факультете Военно-политической академии имени Ленина. Как я поступил в эту знаменитую академию — это отдельная история.

— Поделитесь этой историей с нашими читателями.

— Несколько лет подряд пытался поступить на очное отделение, успешно сдавал экзамены в округе, но мне говорили, чего, мол, торопиться, ты еще молод, время есть. А в 1967 году, когда мне исполнилось 26 лет, выяснилось, что на очное отделение я уже не могу поступать по возрасту. Тогда сдал все экзамены на заочное отделение и получил 19 баллов из 20. Единственную оценку «4» получил на экзамене по боевой технике за ответ на вопрос о планетарном механизме поворота танка. Дело в том, что танки я видел только на параде. Несмотря на высокий балл, на мандатной комиссии мне предложили учиться не в академии, а в юридическом институте. Пришлось еще раз напомнить уважаемой комиссии, что вместо двух экзаменов меня заставили сдавать четыре, что я набрал самый высокий балл в группе и заслужил право учиться в академии. На что начальник академии генерал-полковник Алексей Желтов заметил: «Резонно! Он прав». Так я стал учиться.

— И дослужились до генерала?

— Не сразу. По службе у меня дела пошли быстро. Стал самым молодым прокурором-криминалистом системы военной прокуратуры, затем прокурором гарнизона в Сибири. А в 1976 году моя родная сестра с мужем и двумя детьми уехала в Америку. Как и положено по уставу, я написал рапорт главному военному прокурору. Реакция последовала незамедлительно. Главный собрал всех кадровиков, замов, прочитал мой рапорт. Кадровики были единодушны: «Крошнер — отличный профессионал, но с учетом ситуации надо найти ему другую работу». И только первый зам. главного прокурора Василий Георгиевич Новиков, который был моим учителем в Сибири и которому я очень многим в жизни обязан, возмутился: «Да вы что? Он следователь от Б-га. За месяц раскрыл пять тяжких преступлений, в том числе два убийства. Кто-нибудь видел такое?» Воцарилась тишина. Тогда главный позвонил заместителю Андропова, генералу армии Филиппу Денисовичу Бобкову, и доложил, что, мол, у него есть очень толковый прокурор, но его сестра уехала за границу. А Бобков отвечает: «Да что ты говоришь, у нас у всех министров дети уже уехали за границу. А как ты узнал?» «Да он сам рапорт написал», — сообщил главный. «Да где ты еще такого чудака найдешь! Пусть служит». Меня назначили начальником следственного отдела прокуратуры Балтийского флота, потом — в крупнейший после Москвы Калининский гарнизон, после этого — в Химки… Награждали орденами и медалями, присвоили звания «Заслуженный юрист РСФСР», «Почетный работник прокуратуры России». В звании полковника юстиции я прослужил 19 лет. В июне 2000 года меня назначили на генеральскую должность в прокуратуру Федеральной пограничной службы и одновременно представили к званию генерала. Все это было для меня полной неожиданностью. Через две недели отдельным указом президента мне присвоили звание генерал-майора юстиции. На банкете в честь этого события бывший главный военный прокурор, генерал-лейтенант юстиции А. Ф. Катусев сказал: «Гриша, тебе это звание должны были присвоить 20 лет назад, если бы не этот проклятый пятый пункт…» И, тем не менее, я считаю, что на моем жизненном и профессиональном пути мне посчастливилось встретить много замечательных людей. Чтобы их всех назвать хотя бы поименно, не хватит журнальных страниц. Я никогда не чувствовал себя обделенным и всегда стремился быть полезным людям. Как сказал американский философ и поэт Эмерсон: «Единственный путь приобрести друга — это быть другом». ***

— Сколько лет вы работаете в Российском еврейском конгрессе? Какие функции возложены на вас?

— В РЕКе я с 2005 года, вице-президент по юридическим вопросам и по связям с государственными, правоохранительными и общественными организациями. Ко мне обращаются граждане и организации по многим жизненным вопросам, стараюсь ни одной просьбы не оставить без внимания.

— 15 сентября Мосгорсуд приговорил Александра Копцева, устроившего 11 января резню в московской синагоге на Б. Бронной, к 16 годам лишения свободы (см. подробнее на с. 35). Какое участие вы приняли в расследовании этого преступления?

— Когда в январе в синагоге на Бронной произошла эта трагедия, я сразу прибыл на место происшествия. Встретился со следователем, с раввином Коганом, выяснил, в чем суть. Спросил, какая нужна помощь. Следователи сказали, что важно получить показания пострадавших — не все были готовы их давать. Я поговорил с ними, и все дали показания. Потом помог провести медицинское освидетельствование. Вместе с Соломоном Букинголтсом мы навестили в больницах всех потерпевших. Дело находилось на контроле следственного отдела прокуратуры Москвы. К чести прокуратуры, она оперативно и качественно провела это дело. Сначала Копцев получил 13 лет. Но из приговора была исключена статья о разжигании межнациональной розни. Прокуратура Москвы опротестовала этот приговор, и дело было возвращено на новое судебное рассмотрение. Сегодня суд изменил приговор, и Копцев получил наказание, указанное выше. Замечу, что в суде редко применяют статью «О разжигании национальной розни», хотя таких примеров, к сожалению, много.

— В связи с делом Копцева и другими фашистскими проявлениями как вы считаете, есть ли будущее у евреев в России?

— Эйнштейн сказал, что антисемитизм — это тень евреев. Но я считаю, что у евреев есть будущее, особенно в России. Евреи — сильный народ, и это признают все. Великий русский философ Бердяев сказал, что «в основе антисемитизма лежит бездарность». Я считаю, что лучшая борьба с антисемитизмом — это позитивное отношение к жизни, работе, людям. Чем лучше будет жизнь в России, тем лучше будет всем ее гражданам, в том числе и евреям. ***

— Расскажите о своей семье.

— Я женат. Берта Владимировна уже много лет моя боевая подруга. Когда мы поженились, ей было 20 лет, я забрал ее из Москвы и увез в Сибирь. Но пообещал, что вернемся в столицу. 20 лет кочевали с ней по всей России. Теперь мы живем в Москве — как и обещал. У нас двое детей — сын и дочь. Сыну Павлу 32 года, живет в Америке, недавно женился. Дочери Инне 37 лет, у нее семья, муж и дочка — моя пока единственная внучка.

— В газете РЕК «Еврейские новости» иногда печатают анекдоты «от Крошнера». Расскажите, пожалуйста, какой-нибудь анекдот для читателей нашего журнала.

— С удовольствием. Старость делится на три периода: первый — склероз, второй и третий… забыл!